— Куда же вы, девочки? — закричала Марта Скрыль. — Мы только начали беседу!

Забор зашатался, кто-то ломился сквозь него.

— Эдуард Петрович, — сказала Юлька, убегая вслед за Алисой, которая взяла обе сумки, — подержите забор, а то там один хулиган его сломать хочет. Скорее же!

Эдуард Петрович послушно прижался тяжёлым животом к забору, который колыхался, как тростник в бурю. Доски разошлись, и Марте Скрыль, которая в изумлении наблюдала за этой сценой, видно было, что с другой стороны на улицу ломится не менее крупный и толстый человек, чем Эдуард Петрович.

А девочки уже убежали…

У самого дома они остановились передохнуть. У Юльки разболелась нога.

— Погоди секундочку, — сказала она. — Эдуард их задержит, он обещал.

— Весельчака он задержит, а вот Крысса нет, — ответила Алиса, но остановилась.

— Девчата! — услышали они. К ним бежал Коля Сулима. — А я вас уже минут двадцать дожидаюсь.

— Что случилось?

— Мне нужно поговорить с Алисой.

— Говори при Юльке, у меня от неё нет секретов.

— Но это чужой секрет! — сказал Коля Сулима. — Я даже не знаю…

— Говори же, — сказала Юлька. — Мы очень спешим.

— Я хотел сказать… в общем, я хотел только сказать, что знаю, что Алиса… в общем, она не из нашего города и вообще из другого места, но я думаю…

— Вот мямля! — возмутилась Юлька. У неё болела нога, и поэтому она стала нетерпеливой. — Ты можешь говорить по-человечески?

— Погоди, Юлька, — остановила её Алиса. — Говори, Коля.

— Фима послал тебе записку, можно сказать, странную, но ты должна понять, что он защищает друга, а это можно…

Тут Сулима опять запутался в словах, а тем временем из-за угла выскочили Крысс и Весельчак У. Как-то им удалось обмануть Эдуарда, и они снова пустились в погоню за девчатами.

— Беги, — крикнула Юлька Сулиме, — чтобы они тебя с нами не видели! Ну, что ты стоишь?

Сказав так, Юлька побежала к подъезду. Алиса — за ней.

Сулима поглядел на девчат, потом на толстяка в чёрной шляпе, чёрном плаще и Наполеона Бонапарта в треуголке и, не раздумывая больше, побежал в другую сторону.

Девчата успели вбежать в подъезд, вверх по лестнице и спрятаться в квартире.

Когда щёлкнул замок, Юлька закрыла дверь на цепочку, а Алиса сбросила на пол сумку и сказала:

— Какие же мы с тобой глупые! Мы должны были Сулиму взять с собой! Он готов был все рассказать.

— Ты думаешь, он знает?

— Он же начал говорить. И про записку, и про то, что он знает обо мне.

— Значит, это он?

— Наверное, он. И он — друг Королева.

— И он хотел все рассказать?

— Я так думаю. Надо бежать к нему. Ты знаешь, где он живёт?

— Я у него не была. Но можно позвонить Кате Михайловой. Она все адреса знает.

— Тогда я пошла.

— Да? — спросила Юлька, снимая туфлю. Нога в лодыжке распухла. Хорошо ещё, бабушка легла спать, не видит, в каком виде вернулась внучка домой. — Ты погляди в окно. Как же ты пойдёшь мимо пиратов? Мы в осаде.

— Что же делать?

— Вот нога пройдёт немного, я сама сбегаю к Сулиме и возьму у него миелофон.

— Если он у него.

— Если он у него. А может, как-нибудь его вызвать сюда?..

— Нет, звать его сюда — значит отдать в лапы пиратам. Им это и нужно. Давай лучше компресс тебе поставим, чтобы скорее нога прошла.

Но в тот вечер выйти из дома так и не удалось. Юлька одну Алису не выпустила, а её нога прошла только к утру, и то не совсем.

18. ОПАСНАЯ БЕГЛЯНКА

На следующее утро события помчались, как скорый поезд.

Первым в тот день в школу шёл Коля Садовский. Шёл он так рано потому, что не было смысла оставаться дома, где гремел большой скандал. Виновником скандала был, как всегда, сам Коля. Он задумался ещё с вечера: как же получается в математике — плюс на плюс даёт плюс, а минус на минус тоже даёт плюс. Он стал рассуждать: если у тебя подушка сшита из мягкой, чистой, выглаженной материи — это плюс? А если она набита при этом мягким пухом, это плюс? А если мягким пухом набить чистую наволочку, все вместе приведёт к образованию очень удобной и положительной подушки. Плюс? Плюс.

С этой мыслью Коля уснул на мягкой и положительной подушке. А проснулся и стал думать дальше. Если взять что-нибудь совершенно непригодное для набивания подушек и вложить это во что-то совершенно непригодное для создания наволочки, получится ли положительная подушка? Надо попробовать. Разумеется, Коля знал, что ничего не получится, но ему очень понравилось размышлять философски. Поэтому он пошёл с утра на кухню, взял десяток яиц, две электрические лампочки и утюг, все это положил в сетку, с которой его мать ходила за картошкой, отнёс в ванну, положил на пол и лёг на эту подушку.

Плюса не получилось.

Коля набил шишку об утюг, измазался яйцами и обрезался осколком электрической лампочки. Его заставили мыть пол в ванной, собирать стекло, потом оставили без завтрака — и все это случилось в семь часов утра.

Вот он и ушёл из дому.

А на подходе к школе его остановил очень толстый человек в длинном чёрном плаще и шляпе, натянутой на самые уши.

— Здравствуйте, — сказал толстяк. — Вы из шестого класса «Б»?

— А почему вы так думаете? — спросил Коля. — Неужели просвечивает?

— Что просвечивает? — спросил толстяк.

— Мой номер, — сказал Коля.

Он говорил, просто чтобы говорить, даже не задумывался. А толстяк ему не понравился. Уж очень у него было доброе лицо, словно нарочно нарисованное. Поэтому Коля попросил толстяка:

— Вы не будете любезны снять маску?

— Какую маску?

— Под которой у вас спрятаны клыки.

Толстяк даже ощупал своё лицо, словно и в самом деле опасался, не вылезают ли клыки из-под маски.

Садовский не стал ждать, пошёл дальше. Он решил изобрести способ хождения под землёй. Такой способ очень выгоден, потому что можно переходить улицу где хочешь, даже на красный свет. Вот только руки будут грязные.

— Погодите, — догнал его толстяк. — Вы знаете в вашем классе Колю?

— Вам честно ответить или нечестно? — спросил Садовский.

— Честно! — сказал толстяк. — Честность — это самое лучшее человеческое качество.

— Если честно, то я Коля.

— Нет, — сказал толстяк, — ты не Коля. Или не тот Коля.

— Как точно вы заметили! — сказал Коля Садовский. — Я и сам в последнее время задумываюсь, тот ли я Коля, что был сначала. Уж очень я рыжий. Вам не кажется?

— А что, раньше ты другой был? — толстяк внимательно разглядывал Колю.

— Раньше я был блондин, — сказал Коля. — И притом девочка.

Толстяк вздохнул.

— Ещё один вопрос, — сказал он. — Ты знаешь Алису?

— Она уже кончила школу, — сказал Коля. Нет, толстяк ему положительно не нравился. Коле хотелось поскорее от него избавиться. И уж тем более он не хотел рассказывать ему об Алисе. — И улетела на Памир. Просила передать вам, чтобы вы не трогали её любимую собачку. Больше вопросов нет?

— Ты очень невоспитанный мальчик, — сказал толстяк. — У нас таких уже нет.

— Всех истребили? — спросил Коля.

— И до тебя доберёмся! — прошипел толстяк так, чтобы не слышали проходившие мимо прохожие. — Я твою рыжую физиономию запомню!

— Какое счастье! — сказал Коля, но на всякий случай отступил на шаг назад. — Поэтому, когда вас приведут ко мне, вы будете отказываться от своих слов?

— Куда приведут? — спросил толстяк.

— Ко мне в кабинет. Я же главный инспектор милиции по распутыванию особо серьёзных преступлений против шестиклассников. Разве не слышали? Моя фамилия Холмс. Николай Шерлокович. Будем знакомы. А вас как зовут?

Но толстяк уже куда-то исчез. Словно сквозь землю провалился.

Коля постоял немножко, потом вздохнул и сказал:

— Он меня обогнал. Он умеет ходить под землёй. Придётся изобрести что-нибудь новенькое, а то столкнёшься с ним под мостовой — задавит.

Минут через пять на этом самом месте с толстяком встретилась Мила Руткевич.